На соседней планете - Страница 39

Воздух в галереях был жаркий, влажный и тяжелый. Ардеа подумал, что вещество это при выходе своем из скалы должно было быть горячим, так как оно дымилось и слышалось легкое кипение, а рабочие тщательно избегали прикасаться к расплавленной массе.

Осмотр кристаллических источников занял все утро.

К великой радости князя Амара предложила ему после завтрака прогуляться. Воздушная и грациозная, как сильфида, словно снежинка, в своем белом одеянии, Амара скорее скользила, чем шла.

— Вы еще не видели наших плантаций дерева Сама. Их то я и покажу вам сегодня, — сказала она.

Продолжая разговаривать, они прошлись по городу и через воздушный мост, перекинутый над пропастью, вышли на дорогу, огибавшую горы, и очутились на другой долине. Перед ними во все стороны тянулись сады, исключительно засаженные большими деревьями с гладкими, темно-красными стволами. Обремененные плодами ветви склонялись почти до земли.

Большие и зубчатые, зеленые листья были испещрены пурпурными и синими жилками; плоды же были разных цветов и величин. Самые маленькие имели зеленый цвет, средней величины — серовато-розовый, а самые большие были белы, как снег.

В сарае около стены на длинных столах были разложены собранные уже плоды. Амара достала из ящика острый нож и два кубка, а потом выбрала два плода: один зеленый, другой серый, длиной около полуметра.

Когда она надрезала первый, то из него брызнул пурпурный, с легким фиолетовым оттенком сок, которым Амара наполнила оба кубка.

— Попробуйте, — сказала она, подавая князю один из кубков.

— Во здравие прекраснейшей из селениток, — восторженно сказал Ардеа, осушая кубок, сам не подозревая, какое страстное восхищение блеснуло в его глазах.

Амара покраснела и засмеялась.

— За благополучие нашего любезного гостя! — ответила она, отпивая несколько глотков.

Желая, по-видимому, замять этот разговор, Амара поспешила взрезать второй плод. Мягкая кора его заключала внутри синевато-розовое тесто, которое резалось, как хлеб.

Ардеа пришел в восхищение от необыкновенно приятного вкуса, пожалев в душе, что на Земле нет ничего подобного. Амара заметила, что напиток из плодов Сама сохраняют целые годы, и что чем он старее, тем делается крепче и хмельнее.

Видя, что она оставляет сарай и сад открытыми, Ардеа удивился, как они не боятся воровства.

Но та улыбнулась и отрицательно покачала головой.

— У нас нет воров. Людей, живущих в равнинах, мы не допускаем к себе, а из наших, каждый имеет все необходимое и никогда не возьмет ничего лишнего. Впрочем, мой отец имеет больше других, так как у него, как у главы народа, чаще бывают собрание.

Они прошли целый ряд садов, поднялись по тропинке, извивавшейся вокруг высоких скал, и вышли на небольшую площадку. Ардеа вздрогнул, и у него вырвался сдавленный крик удивление.

На площадке кружилось, вытянув руки, несколько молодых девушек и юношей; потом они поднялись на воздух и полетели вдоль скал, а другие легко и грациозно, как бабочки, спускались вниз.

— Разве вы не знали, что мы, так сказать, сродни "птичьей породе"? — смеясь, сказала Амара. — Наш скелет по своему строению похож на скелет птиц, а наши легкие приспособлены к разреженному воздуху высших слоев. Разумеется, мы не можем летать, в полном смысле этого слова; но, делая руками правильные взмахи, мы можем витать в воздухе и подниматься на довольно значительную высоту. У нас есть настоящие артисты в этом деле, которые показывают удивительные вещи. А эти, что поднялись сейчас, полетели к гнездам белых птиц собирать пух. Видите? Вон они сидят на выступах скалы и набивают свои мешки.

— Я знал от Сагастоса, что вы имеете способность подниматься на воздух. Но, видя в первый раз, как человеческое существо, подобно бабочке, витает между небом и землей, я не мог сдержать крик удивления, — сказал Ардеа, не сводя глаз с воздушных работников, которых, по-видимому, очень забавлял удивленно-растерянный вид чужеземца.

— А как интересно летать! — вскричала Амара.

С этими словами она, как пух, легко поднялась на воздух и взлетела на большую высоту. Сорвав затем один из росших в расщелине скалы цветов, Амара спустилась обратно и подала цветок князю.

— Сохраните его на память о селенитах и их маленьком таланте, поразившем и забавлявшем вас, — сказала она, садясь рядом на стоявшую в углублении скалы скамейку.

Ардеа с восхищением следил за плавными, красивыми движениями молодой девушки, и сердце его усиленно забилось. Никогда еще Амара не казалась ему столь прекрасной, как в эту минуту, когда вытянув руки и с развевающимися по воздуху белыми одеждами она спускалась к нему, подобно лебедю с распущенными крыльями.

"Как было-б хорошо, — невольно подумал он, — остаться навсегда здесь, среди этого сказочного народа, и назвать своей эту очаровательную девушку, которая все больше и больше овладевала его сердцем. Но, увы! Для него, жителя Земли, — это неосуществимая мечта.

Ардеа провел рукой по лбу, и тяжелый вздох вырвался у него из груди.

— О чем задумались вы? Что так печалит вас? — участливо спросила не перестававшая наблюдать за ним Амара.

— Я думал о том, что вы самый удивительный в свете народ, и что мне будет очень жаль расстаться с вами, — ответил Ардеа, силясь улыбнуться.

Он прижал к губам полученный цветок и спрятал его на груди.

— До самой смерти бережно буду я хранить этот цветок, хотя мне не нужно никаких вещественных напоминаний. Я и так никогда вас не забуду! Вы добры и прекрасны, — так прекрасны, что никакое воображение человеческое не в состоянии создать ничего более совершенного.